Неточные совпадения
Он вышел из луга и пошел по
большой дороге к деревне. Поднимался ветерок, и стало серо, мрачно. Наступила пасмурная минута, предшествующая обыкновенно рассвету, полной
победе света над тьмой.
— А даже маленькая
победа может принести нам
большой вред, — крикнул человек из угла, бесцеремонно перебив речь Самгина, и заставил его сказать...
Илья Ильич понимал, какое значение он внес в этот уголок, начиная с братца до цепной собаки, которая, с появлением его, стала получать втрое
больше костей, но он не понимал, как глубоко пустило корни это значение и какую неожиданную
победу он сделал над сердцем хозяйки.
— Скажите мне что-нибудь про Петербург, про ваши
победы: о, их много у вас? да? Скажите, что тамошние женщины — лучше здешних? (она взглянула на себя в зеркало) одеваются с
большим вкусом? (и обдернула на себе платье и сбросила с плеча кружевную мантилью).
Рассказы о возмущении, о суде, ужас в Москве сильно поразили меня; мне открывался новый мир, который становился
больше и
больше средоточием всего нравственного существования моего; не знаю, как это сделалось, но, мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и
победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души.
Но этим налагается на человека безмерно
большая ответственность и тяжесть, чем обычное требование
победы над грехами.
Первое время настроение польского общества было приподнятое и бодрое. Говорили о
победах, о каком-то Ружицком, который становится во главе волынских отрядов, о том, что Наполеон пришлет помощь. В пансионе ученики поляки делились этими новостями, которые приносила Марыня, единственная дочь Рыхлинских. Ее
большие, как у Стасика, глаза сверкали радостным одушевлением. Я тоже верил во все эти успехи поляков, но чувство, которое они во мне вызывали, было очень сложно.
Дальше в том же тоне описывалась баталия, действительно происшедшая между отцом наказываемого и гимназическим начальством, в лице любителя порки Киченка, надзирателя Журавского и Мины. С
большим злорадством изображались подвиги и
победы Геракла, который освобождает Прометея с великим уроном для самого Зевса.
Шаховской, заведовавший в семидесятых годах дуйскою каторгой, высказывает мнение, которое следовало бы теперешним администраторам принять и к сведению и к руководству: «Вознаграждение каторжных за работы дает хотя какую-нибудь собственность арестанту, а всякая собственность прикрепляет его к месту; вознаграждение позволяет арестантам по взаимном соглашении улучшать свою пищу, держать в
большей чистоте одежду и помещение, а всякая привычка к удобствам производит тем
большее страдание в лишении их, чем удобств этих более; совершенное же отсутствие последних и всегда угрюмая, неприветливая обстановка вырабатывает в арестантах такое равнодушие к жизни, а тем более к наказаниям, что часто, когда число наказываемых доходило до 80 % наличного состава, приходилось отчаиваться в
победе розог над теми пустыми природными потребностями человека, ради выполнения которых он ложится под розги; вознаграждение каторжных, образуя между ними некоторую самостоятельность, устраняет растрату одежды, помогает домообзаводству и значительно уменьшает затраты казны в отношении прикрепления их к земле по выходе на поселение».
"Христос воскрес!" — думал я. — Он воскрес для всех;
большие и малые, иудеи и еллины, пришедшие рано и пришедшие поздно, мудрые и юродивые, богатые и нищие — все мы равны пред его воскресением, пред всеми нами стоит трапеза, которую приготовила
победа над смертью.
— Да, сударь капитан, в монастыре были, — отвечал тот. — Яков Васильич благодарственный молебен ходил служить угоднику. Его сочинение напечатано с
большим успехом, и мы сегодня как бы вроде того:
победу торжествуем! Как бы этак по-вашему, по-военному, крепость взяли: у вас слава — и у нас слава!
Во все отпускные дни (а их теперь стало гораздо
больше после
победы над Колосовым) он ходил в Третьяковскую галерею, Строгановскую школу, в Училище живописи и ваяния или брал уроки у Петра Ивановича Шмелькова [Шмельков — талантливый рисовальщик.
Но
больше всего их очаровывали и крепче всего запечатлелись в их памяти его рассказы о военных походах, сражениях и стоянках на бивуаках, о
победах и отступлениях, о смерти, ранах и лютых морозах, — неторопливые, эпически спокойные, простосердечные рассказы, рассказываемые между вечерним чаем и тем скучным часом, когда детей позовут спать.
Было странно и неловко слушать, что они сами о себе говорят столь бесстыдно. Я знал, как говорят о женщинах матросы, солдаты, землекопы, я видел, что мужчины всегда хвастаются друг перед другом своей ловкостью в обманах женщин, выносливостью в сношениях с ними; я чувствовал, что они относятся к «бабам» враждебно, но почти всегда за рассказами мужчин о своих
победах, вместе с хвастовством, звучало что-то, позволявшее мне думать, что в этих рассказах хвастовства и выдумки
больше, чем правды.
«Это писано было почти 150 лет тому назад. Картина, кажется, написана с настоящего. Изменилось одно — образ правления. Во время Монтескье говорили, что причина содержания
больших войск была в неограниченной власти королей, которые воевали в надежде увеличить
победами свою частную собственность и прославиться.
Белецкий сразу вошел в обычную жизнь богатого кавказского офицера в станице. На глазах Оленина он в один месяц стал как бы старожилом станицы: он подпаивал стариков, делал вечеринки и сам ходил на вечеринки к девкам, хвастался
победами и даже дошел до того, что девки и бабы прозвали его почему-то дедушкой, а казаки, ясно определившие себе этого человека, любившего вино и женщин, привыкли к нему и даже полюбили его
больше, чем Оленина, который был для них загадкой.
— Ты и слушай!.. Ежели мой ум присовокупить к твоей молодой силе — хорошую
победу можно одержать… Отец твой был крупный человек… да недалеко вперед смотрел и не умел меня слушаться… И в жизни он брал успех не умом, а сердцем
больше… Ох, что-то из тебя выйдет… Ты переезжай ко мне, а то одному жутко будет в доме…
Бывало, обыкновенно французы переговорят всех, и тут-то пойдут россказни о
большой армии, о
победах Наполеона, о пожаре московском.
Теперь он сидел тихо, как человек, одержавший
победу над внутренним врагом своим и довольный своею силою. Перед ним лежала
большая книга, развернутая на странице, на которой широкою красною чертою была подчеркнута строка: «Иневосхоте обличити ю, новосхоте тай пустите ю».
В знак
победы, конечно, «пред царским синклитом вели турченина, руки назад; у руки по цепи
большой, вели два человека».
— Мужчины и женщины — два племени, вечно враждующие… — мягко говорила женщина. — Доверие, дружба и прочие чувства этого порядка едва ли возможны между мной и мужчиной. Но возможна любовь… а любовь — это
победа того, кто любит меньше, над тем, кто любит
больше… Я была однажды побеждена и поплатилась за это… теперь я победила и воспользуюсь плодами
победы…
Синцов. Да. Рабочие редко побеждают, и даже маленькие
победы дают им
большое удовлетворение…
Тем, кто
больше терпит,
Кто перед Богом не кривил душой.
Когда народ за Русь святую встанет —
И даст Господь
победу над врагом.
Нам дороги родные пепелища,
Мы их не променяем ни на что.
Нам вера православная да церковь
Дороже всех сокровищ на земле.
Почтенный старец вышел, не говоря ни слова, он думал, что ему
больше придется ломаться, он был даже несколько сконфужен легкой
победой.
«Экая славная девочка! — подумал граф, снова вставив стеклышко, глядя на нее, и, как будто усаживаясь на окне, стараясь ногой тронуть ее ножку. — И как она хитро дала мне почувствовать, что я могу увидеть ее в саду у окна, коли захочу». Лиза даже потеряла в его глазах
большую часть прелести: так легка ему показалась
победа над нею.
Это воинствующее донжуанство и духовный «гетеризм» зарождается у натур, в которых вследствие
большой напряженности психической жизни и творчества получается не духовное просветление пола, основывающееся на
победе над сексуальностью, но его сублимация, при которой далеко не всегда побеждается даже потребность разврата.
Как «все равно»? Дело вот в чем: «Есть минуты, вы доходите до минут, и время вдруг останавливается и будет вечно. Когда весь человек счастья достигнет, то времени
больше не будет, потому что не надо». «В этой идее для Кириллова как будто заключалась чуть не
победа».
Наконец, после одной из
побед над внешними врагами всех пленников королевских сожгли на
большом костре посреди площади.
О, я верю и знаю, воротятся волны, взмоют еще выше, и падут наконец проклятые твердыни мира. Я не об этом. Но я ясно вижу теперь, — не тем живут эти люди, чем живут Мороз, Розанов, Дядя-Белый. Тогда иначе было бы все и
больше было бы
побед. Не в борьбе их жизнь и не в процессе достижения, не в широком размахе напрягавшихся сил.
Настроение армии было мрачное и угрюмое. В
победу мало кто верил. Офицеры бодрились, высчитывали, на сколько тысяч штыков увеличивается в месяц наша армия, надеялись на балтийскую эскадру, на Порт-Артур… Порт-Артур сдался. Освободившаяся армия Ноги двинулась на соединение с Оямой. Настроение падало все
больше, хотелось мира, но офицеры говорили...
Телеграммы с театра войны снова и снова приносили известия о крупных успехах японцев и о лихих разведках хорунжего Иванова или корнета Петрова. Газеты писали, что
победы японцев на море неудивительны, — японцы природные моряки; но теперь, когда война перешла на сушу, дело пойдет совсем иначе. Сообщалось, что у японцев нет
больше ни денег, ни людей, что под ружье призваны шестнадцатилетние мальчики и старики. Куропаткин спокойно и грозно заявил, что мир будет заключен только в Токио.
В
большом сражении у Грос-Егерсдорфа русские одержали
победу, хотя и очень тяжелую.
Благодарность Карла, наконец я тебя поймала… наконец этот ненавистник женщин должен будет признаться, что женщине обязан
победою над Петром, спасением
большого лоскута своего королевства и армии.
— Как, помилуйте, успешное наступление, японцы отступили,
большие потери, но всё же
победа…
Болезнь шла быстро, приближаясь к роковому концу. Изможденное тело обессилело в борьбе с надвигающеюся силою смерти, и лишь живой дух боролся до конца, временно даже оставаясь победителем. Во время этих
побед — коротких промежутков — Александр Васильевич, по-видимому, поправлялся, его поднимали с постели, сажали в
большое кресло на колесах и возили по комнате.
Иезуитская партия возликовала, но ей готовились аббатом Грубером еще
большее торжество, еще славнейшая
победа.
Кампания ознаменовалась грабежами и завершилась бедственным обратным походом в ужасную осеннюю распутицу. Во время последнего армия потерпела
больше, чем понесла бы вреда от поражения. Отступление после
победы произошло, несомненно, из соображений невоенных. Главною причиною этого странного события был наследник престола, благоволивший к прусскому королю, с которым государыня вела войну.
Грозный, неумолимый Ермак жалел воинов христианских в битвах, не жалел в случае преступления и казнил за всякое ослушание, за всякое дело постыдное, так как требовал от дружины не только повиновения, но и чистоты душевной, чтобы угодить вместе и царю земному, и царю Небесному. Он думал, что Бог даст ему
победу скорее с малым числом доброжелательных воинов, нежели с
большим закоренелых грешников, и казаки его в пути и в столице сибирской вели жизнь целомудренную: сражались и молились.
Равенство, не соответствующее степени
победы человека над стихийными силами природы, привело бы к еще
большей бедности и нужде и культурно отбросило бы человечество назад.
Все после смотра были уверены в
победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
И столь быстрое восстановление у нас и быстрая
победа детски незрелой, смутной идеи социальной революции есть лишь показатель отсталости и малокультурности широких масс, не только народных, но и интеллигентских, идейного убожества тех кругов, которые со слишком
большой гордостью именуют себя демократическими.
Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, a потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много людей (которых число еще прибавляют) и провозглашают
победу, полагая, что чем
больше побито людей, тем
больше заслуга.
Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что
большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, — несмотря на всё это, остановка при Кремсе и
победа над Мортье значительно подняли дух войска.
Те речи
большею частию держались совсем при других условиях, те говорились
большею частию в минуты
побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.